Маруся

Взяв Марусю маленьким котёночком, помещающимся на ладошке, я сразу понял, что это не просто очередной сюжет в моей жизни, а один из её больших переворотных моментов. Марусечка меня очень любила, как и я её. Особо этого не проявляя, мы просто подарили друг-другу то, чего нам не хватало, непрерывно будучи переплетёнными в один простой, но гармонично красивый узор. Говорить о каком-то времени или прочих ограничениях в виде видовых различий здесь попросту неуместно. В ней ко мне пришла Та-Самая, во мне Тот-Самый к ней, навеки.

Именно вокруг неё закрутилась попытка организации обособленного хозяйства. Именно для неё я был готов остаться в деревне навсегда. Только для неё я был готов оставить в покое свою суматоху, фактически оставив себя без возможности отбытия куда-либо на долгий срок.

Это была полностью сформированная в потенциале реальность, которой оставалось только случиться.. но не суждено… В октябре Марусенька начала сильно болеть, никакие лекарства ей не смогли помочь, её сильно трясло и с каждым днём она приобретала всё более угасающий вид. Оставаясь прежней собой она смотрела мне в глаза, и я не научился ещё так писать, чтобы в точности передать то, что она имела ввиду. Мой самый маленький Котёночек просто мучительно страдал, мой самый большой Ангел говорил, что скоро нам придётся попрощаться. И 31 октября на Хеллоуин Она ушла у меня на руках и я ещё долго не мог её из них выпустить и я похоронил её под большим деревом в саду и я хожу туда в самые трудные мгновенья и не покинет она моё сердце никогда.

За милых дам

Darryl Gwynne

Если кто-то всё ещё наивно полагает, что променять женщину на бутылку — это исключительно привилегия человеческих представителей мужского пола, то это даже близко не похоже на правду.

Перед вами австралийский жук -древоточец, который предпочитает пивную бутылку самке-жучихе. Во-первых они по цвету похожи, во-вторых у обеих есть небольшие бугорки у «оснований», что делает для жука-самца их практически неразличимыми. Но у бутылки есть неоспоримое преимущество — она, пусть хоть и как бревно, зато крупная. Так что поразвлекаясь с бутылкой, жук сваливает в полной уверенности, что оставил самое лучшее потомство. Незадача лишь в том, что в результате их популяция снижается.

И всё это познавательно не только по причине того, что связывает мир людей с царством прочих тварей, но и в виду показательности факта, сколь реальность может быть далека от восприятия.

Теряя рассудок

И вот она снова заиграла.. Уже далеко не впервые, разрушая любые намёки свыше на то, что повторение — мать учения. Да не учёности она родительница и даже не отец — это их совместный проект. Детище вселенского голографического безрассудства. Дежа вю, дежа векю, дежа эпруве, дежа антандю, дежа пансе, дежа фе, дежа сю, дежа вулю, дежа раконте, дежа безе — всё это мы уже видели, переживали, испытывали, слышали, продумывали, делали, знали, желали, рассказывали и даже пробовали. Жаме вю, жаме векю, жаме епруве, жаме антандю, жаме сю — или никогда не видели, переживали, испытывали, слышали или знали.

Житуха — стохастические наборы дежа и жаме — радует лишь подобных беззаботным богам носителям свободного времени.
На этот раз из телика, который только там, в этой холодной и пропитанной величайшими страданиями и безграничным похуизмом комнате с разбитыми окнами надежд и разочарований, сверкает у меня за спиной, Она снова явилась. В виде саунда к заставке какого-то блевотного отечественного сериала. 12 секунд.. или сколько там положено? И снова, ничего не разобрав почти, забыл. И тут деЖАЖАме, ожидавшее лишь последней капли: Corner; It’s my own religion; This is my religion; Google; Дуркануться:::

***
R.E.M. — Losing My Religion
…………..

Оооо,
Жизнь огромней,
Огромней, чем ты,
А ты – не я, ведь
Уйду в такие дали,
Чтоб больше пустоты,
Не видеть мне в глазах…

Я все сказал.
Вот я в лучах славы,
А вот я в тени, и
Теряю свою веру,
Стараясь быть рядом с тобой,
Но не знаю, смогу ли это…
И тает голос мой..
Не все сказал я вновь…
Казалось, я слышал песню,
Казалось, я слышал смех,
Казалось, ты дала мне свет…

Новым утром,
Когда я просыпаюсь,
Я шепчу тебе признания,
Следить пытаюсь за тобой,
Как израненный и слепой, твой…
Я знаю, я глупец…

И наконец
Поверь же мне, открой глаза,
Взгляни на этот век,
Пойми меня, ведь я
Склоненный человек,
Как раб я…
Может быть, фантазии мои —
Опять мечта…
Снова я… сказал.
Казалось, я слышал песню,
Казалось, я слышал смех,
Казалось, ты дала мне свет…

Но это был лишь сон…
Это был лишь сон…
~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~
tnx, amalgama-lab.com. Эквиритмический перевод с элементами творческой интерпретации от Насти Шалоновой из Санкт-Петербурга. И хоть тут нет непосредственно Угла (попросту пропущено) и как бы про «Веру» и какбэ вообще не перевод никакой, всё же интерпретация прекрасна своей непорочностью и искренне чистой несоприкосновенностью с контекстом лирики. )) Не смотря на то, что «Losing My Religion» означает скорее потерю рассудка, нежели некой веры, если уж на то пошло (:Да я может и перевёл бы сам, да вот только и так всё понятно:)

Love Story

Первое краткое воспоминание — это «Жень..!» у дверей терминала. Далее я несколько секунд сижу на лавке. Далее шмонаюсь по аэропорту как в тумане. Потом уже еду с Ней на соседнем сиденье в тралике, обнюхивая. Потом ломлюсь куда-то за Ней. Потом понимаю, что, походу, мне не мешало бы уже и слиться ибо это явно фэйл… И иду…

…Нет, это не самая короткая История Любви на свете, ибо она продолжается…

На каком-то этапе начинает смеркаться, и наконец-то возникает вопрос: куда же я иду. У меня денег несколько сотен, я пытаюсь сориентировать в географии и понимаю, где я… Иду в единственный хостел в Симфе, который я знаю. Там явно не рады мне. Заламывают ценник в 590р — я пытаюсь их развести. Они отправляют меня разводить «хостел» на Ленина 12, а я ваще не знаю, где это. Часа через полтора нахожу. Щемлюсь… А мне типа, что нет тут никакого хостела… Уже темно пипец, а я ваще не понимаю, где я… Начинаю уже откровенно блукать в поисках хоть норы… Парочка идёт на встречу, я у них: где переночевать? Они меня куда-то направляют и я начинаю идти туда. И тут я слышу самое прекрасное из всего, что я слышал в жизни: дружище, а может ты у нас хочешь переночевать? Мне первый раз в жизни такое незнакомцы предлагают и говорю: конечно, хочу!

Углубляемся в казематы. Ведут меня на лестницу Влюблённых — крутое место… Отводим Людмилу на последнем месяце беременности домой, а сами с Саней идём за пивком. Берём его и садимся на каком-то парапете. И после буквально нескольких фраз диалога, я понимаю, что передо мной самый крутой пацан в мире. Ростом чуть выше меня, волосы чуть длинней моих и почти также забраны в пучок, глаза ещё голубей моих. Но дело, конечно, не во внешности, а в том уровне взаимопонимания, который пришёл уже через несколько секунд, короче прямо Любовь. Я ему обрисовываю ситуацию, на что получаю чёткий и лаконичный ответ: ну значит, так нужно было. Ну рассказывает мне ещё про эти кулуары, что не стоило мне тут шмонаться одному в таком состоянии ночью… Много ещё чего… Не суть… Идём к ним в дом, кладут меня спать на втором этаже.

Утром я наруливаю денег на карту и решаю на пару дней тормознуться в Симфе, на случай, если Ей вдруг моя помощь понадобится. Сане на работу. Паркуемся в прикольном местечке и разговоры приобретают характер многолетней дружбы. Тем временем к нам присоединяется Витос! Такой коротышка, тощий и довольно быковатый. В полный салат. Ну думаю, ладно, потерплю его часик, а потом они свалят на работать.

Но не тут-то было. Саня делает ход конём и говорит: а может ты у нас тормознёшся, а сегодня мы потусим? — А у меня есть выбор..? И тут начинаются крутейшие шмонания по их гетто — обширной территории, официально именуемой Старым Городом. Игра в карты на деньги. Тусыч с такими персонажами, каких я в жизни никогда не видел… Решаем идти отсюдва на некие «квадраты», где пацаны уже не были лет пять…

Снова оказываемся на лестнице Влюблённых. Мы с Саней паркуемся на площадке, а Витос куда-то пропадает. Через некоторое время боковым зрением я вижу, что метрах в десяти от нас с парапетов, высотой почти два метра прям на ступени что-то летит и падает с жутким треском. Это Витос рыбкой впарывается башкой в бетон. Мы с Саней ломимся, он без сознания. Я инстинктивно начинаю куда-то щемиться на поиски помощи. Саня говорит, что не надо. Начинает хлестать Витоса по щекам и тот очухивается. Ну далее идёт муторная канитель, ибо он постоянно теряет сознание, а мы его поднимаем и Саня снова его тормошит. Он постоянно бычит на Саню прям с кулаками, а я их разнимаю. В конечном счёте это приводит к тому, что с Витосом у нас тоже наступает Любовь. Ибо он реально приходит в себя после такого, что большинство людей привело бы к летальному исходу. Но такой слабенький, кроткий, трогательный. И утвердительно говорит, что мы продолжаем идти на «квадраты» до которых ещё километра три. Самый крепкий пацан, из всех, которых я видел.

Ну мы по-очереди его таскаем и доходим до этих «квадратов». А это скала где-то под десять метров перед водохранилищем. Ну и какбэ от туда надо прыгать. А я блин максимум с трёхметровой высоты прыгал… Но это блин, конечно, было круто! Прыгал и Витос… Ваще терминатор… Ну и там ваще места крутые… В общем идём назад.

И тут ввиду того, что мы уже супермэны, которые каждые пять минут обнимаются и бьют пятаки, обходится без всяких приключений. Уже совсем в поздняк добираемся до Старого Города. Отводим Витоса и прёмся к Сане. Ложимся спать.

На следующий день, что бы вы думали… Любовь с Людмилой. Выясняется, что она единственная барышня, которая торгует на бирже, из всех, которых я знаю лично. Ну и мы на несколько часов заряжаем телегу… Потом они уходят кто-куда, а я иду шмонаться по центру и в кино, где не был уже больше года, на «Чудо Женщину». Встречаемся вечером у них, ну и в принципе, уже ничего не делаем для разнообразия.

Утреннее безвременное прямое попадание в прямую маршрутку до моего села, которая ходит лишь два раза в день сказало, что всё хорошо.